Известный классик русской литературы Ф.М. Достоевский писал: «Нет выше идеи, чем пожертвовать собственной жизнью, отстаивая своих братьев и свое Отечество». Его слова вспоминаются, когда речь заходит об исторических событиях переломного характера. А тем более, когда по тем или иным причинам эти важные моменты в истории нашей Родины до сих пор освещены недостаточно, или же их интерпретация не соответствует подлинному историческому значению.
В канун Дня народного единства, который был учрежден в память о событиях ноября (по новому стилю) 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского освободило Москву от польских интервентов, нельзя не вспомнить о том, что было событие, которое предопределило эту победу.
К таким событиям, без сомнения, относится битва у стен Макарьевского монастыря на Волге в районе современного города Калязина Тверской области. Это кровопролитное сражение произошло в августе 1609 года и увенчалось победой русского оружия над объединенными силами мятежников Лжедмитрия II и войск Речи Посполитой.
Разгром интервентов под Калязином вызвал подъем патриотического движения. После сражения у монастыря вслед за Переславлем-Залесским была освобождена Александровская слобода, Троицкий Сергиев монастырь и Дмитров. При приближении русского войска к Москве войска Лжедмитрия II, осаждавшие столицу, вынуждены были снять осаду и бежать.
Для того, чтобы утверждение о важной роли битвы у города Калязина не было голословным, совершим небольшой экскурс в историю. Московское государство в начале XVII века переживало времена смуты. Зимой 1606 – 1607 года в Литве появился новый «царь Димитрий», вошедший в историю, как Лжедмитрий II или Тушинский Вор.
В мае 1607 года Лжедмитрий II перешел русско-польский рубеж, объявился в Стародубе и был признан населением. Войско Лжедмитрия II пополнилось, и в сентябре этого года он во главе отрядов польских наемников, казаков и всякого рода отщепенцев смог существенно продвинуться в сторону Москвы.
8 октября 1607 года самозванец разбил под Козельском царского воеводу князя В.Ф.Мосальского. В январе 1608 года Лжедмитрий II взял город Орел, а весной двинулся к столице. Во главе войск самозванца встал литовский гетман Роман Рожинский. 30 апреля – 1 мая 1608 года армия Лжедмитрия II разгромила под Белевом царского брата князя Дмитрия Шуйского. В июне Лжедмитрий II появился под Москвой и обосновался станом в селе Тушино. По названию своей резиденции Лжедмитрий II получил закрепившееся за ним имя Тушинского Вора.
Тушинский лагерь представлял собой собрание людей различных народностей (русские, поляки, литовцы, донские, запорожские и волжские казаки, татары, преступные элементы), объединенных под знаменами нового самозванца ненавистью к Василию Шуйскому и безудержным стремлением к наживе. Подступив к столице, самозванец попытался с ходу взять Москву, но натолкнулся на упорное сопротивление царского войска.
Тогда воеводы Лжедмитрия II решили блокировать столицу, перекрыв все дороги, по которым шло снабжение города и сношение Москвы с окраинами. С этого времени мятежники предпринимали регулярные походы на север и северо-восток, в города Подмосковья, стремясь отрезать царя Василия Шуйского от районов, традиционно его поддерживавших – Поморья, Вологды, Устюга, Урала и Сибири.
Понимая всю серьезность положения, царь Василий Шуйский обратился за помощью к шведскому королю Карлу IX. В Великий Новгород для переговоров со шведами был откомандирован князь М.В. Скопин-Шуйский, успевший к тому времени проявить себя как талантливый воевода. Ему удалось собрать в северных областях русское ополчение в 3 тысячи человек и привлечь наемные силы шведов. 10 мая 1609 года он двинулся из Новгорода «на очищение Московского государства».
Противоборствующие царю силы мятежников попытались воспрепятствовать походу, встав на пути вначале в Торжке, а затем в Твери, но были разбиты. Битва 11 – 13 июля за Тверь была особенно ожесточенной. Располагая недостаточными силами, князь Скопин-Шуйский вскоре был вынужден изменить план похода и с остатками войска пошел не к Москве, а вниз по Волге в сторону Углича. К концу июля его войска оказались в районе современного города Калязина.
Здесь князь Михаил понял, что под защитой Троицкого Калязинского монастыря, названного в народе Макарьевским, он имеет идеальное место для размещения военного лагеря. К тому же монастырь идеально перекрывал все северные дороги к столице, занимая выгодное стратегическое положение. Из монастыря во все края царства полетели гонцы с просьбой о помощи. И русские земли откликнулись: к концу августа войско Скопина-Шуйского насчитывало до 15 тысяч воинов.
Несколько слов о самом князе. Есть в истории яркие личности, которые решающим образом повлияли на ход исторического процесса, однако в силу множества субъективных причин, в том числе и политического характера, их роль раскрыта тоже недостаточно. К таким людям относится князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1587 – 1610 гг.). Он проявил себя, как полководец и прославился, прежде всего, в битвах с интервентами (поляками и литовцами), стремившимися на волне смуты раз и навсегда подчинить православную русскую землю.
Его короткая биография подтверждает слова римского философа Цицерона: «Где дело само за себя говорит, к чему слова». Он относился к тем рано ушедшим из жизни великим людям, о которых всегда говорят с нескрываемой жалостью, как о не полностью раскрывшихся талантах. К ним часто и справедливо причисляют Александра Македонского, великого князя Дмитрия Донского, генералов Багратиона, Скобелева, Черняховского.
Нельзя сказать, что про этого полководца ничего не написано. Упоминания о нем встречаются, начиная с повестей и сказаний о Смутном времени, с «Нового летописца», «Летописи о многих мятежах», «Рукописи Филарета», «Псковской летописи» и заканчивая драмой поэта и драматурга Нестора Кукольника «Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский», которая была популярна в начале XIX века.
Все они с разных сторон характеризуют жизнь яркого человека и талантливого полководца. Вот как, например, характеризует его историк Н. Карамзин: « Лучший из воевод, хотя и юнейший». Историк Н. Костомаров писал: «Личность эта быстро промелькнула в нашей истории, но с блеском и славою, оставила по себе поэтические, печальные воспоминания. Характер этого человека, к большому сожалению, по скудости источников остается недостаточно ясным; несомненно только то, что это был человек необыкновенных способностей».
Есть мнение: само время рождает героев для Отечества. Так, С. Соловьев отмечал: «Общество Русское страдало от отсутствия точки опоры, около которой можно было сосредоточиться. И Скопин стал таким человеком: в один год приобрел он себе славу, которую другие полководцы снискивали подвигами жизни многолетней, и что еще важнее, приобрел любовь всех добрых граждан, всех земских людей, желавших земле успокоения от смут, от буйства бездомников».
Так получилось, что историки больше внимания уделили второму ополчению, Кузьме Минину и князю Дмитрию Пожарскому, что в целом справедливо, если учитывать весь политический аспект проблемы. Но был ли возможен успех второго ополчения без успехов первого? Вряд ли.
При Советской власти о князе М.В. Скопине-Шуйском совсем забыли, и теперь ясно, отчего это произошло. Долгое время советские историки воздавали хвалу военному противнику князя – разбойнику, разорявшему города во время смуты – «крестьянскому вождю» Ивану Болотникову, якобы поднявшему народ на борьбу с угнетателями. И здесь больше политики, чем исторической правды. Но давайте охарактеризуем личность Михаила Скопина-Шуйского, посмотрим на его дела, и многое тогда будет понятно.
Немного истории. В роду суздальских князей Шуйских, настоящих Рюриковичей, был князь, прозванный Скопа. От него и пошла ветвь Скопиных-Шуйских. Михаил Васильевич был правнуком Скопы. Родился он 8 ноября 1586 года. Его отец Василий Федорович известный воевода, прославившийся в знаменитой обороне Пскова от Стефана Батория вместе с Иваном Петровичем Шуйским. Он во время рождения сына и до своей смерти наместничал в Великом Новгороде. Умер он, когда Михаилу было всего 11 лет.
Главным воспитателем молодого князя была его мать княгиня Елена Петровна, урожденная княжна Татаева. Любопытно, что она воспитывала сына спартанским образом. Даже в домашнем образовании – Михаил учился дома до 7 лет – основное время уделялось физическим упражнениям и военным играм, для чего привлекались лучшие учителя.
Голубоглазый княжич весьма успешно осваивал основные науки. Знал не только совершенно необходимую для чтения учебников латынь и широко распространенный в ту пору немецкий язык, но также польский и шведский. Любил читать книги по математике, географии, истории, но больше всего по военному делу. Помимо этого читал православные книги, причем молодой князь уделял им особое внимание, ибо был истово верующим человеком, чем очень напоминал святого благоверного князя Александра Невского в годы его молодости.
Воспитание и взросление будущего полководца проходили отнюдь не в благоприятной атмосфере. На троне тогда сидел слабовольный сын Ивана Грозного Федор, но власть в стране начал постепенно забирать его зять Борис Годунов, жестоко расправляясь с возможными конкурентами. Шуйские по своей родовитости, заслугам перед Россией были едва ли не первыми. В результате интриг вельмож славного полководца, героя обороны Пскова, России Ивана Петровича Шуйского постригли в монахи Кирилло-Белозерского монастыря, а в конце 1588 года отравили угарным газом. Еще через год отправили в ссылку и отравили там же боярина Андрея Шуйского.
Будущий полководец всю свою короткую жизнь проведет в атмосфере постоянных интриг, угроз, нестабильности, слабости центральной власти. Конечно, все это отразилось и на характере князя, приучило его к осторожности в своих поступках и привычке все внимательно продумывать. Удивительно, что в этой нездоровой атмосфере он сумел сохранить высокую чистоту и порядочность.
На наш взгляд, этому способствовала не только образованность молодого князя, но и истинная, не показная православная вера Михаила Васильевича. На глазах совсем еще молодого человека шатались троны, менялись цари, власть, рушились вековые устои, являлись самозванцы, а народ также подвергался сомнениям, порой превращаясь в неукротимую толпу. Однако был и такой момент: с 1589 года существовал помимо царского еще престол патриарший, и духовная власть патриарха, русской православной церкви оставалась единственной опорой в это лихое безвременье.
Михаил Скопин-Шуйский один из основных постулатов христианства «всякая власть от Бога» принял за свой принцип поведения: служить не за страх, а за совесть именно помазаннику Божьему, нравится он ему или нет. И он честно служил и Борису Годунову, и царю Василию Шуйскому. Это не было приспособленчеством. Во время, когда «всяк лез в цари», кстати, сам Скопин имел на это полное право по крови Рюриковичей, это была единственно верная, по-настоящему православная позиция, охранительная, направленная на сохранение стабильности Отечества. М.В. Скопин не искал царей. Он думал об Отечестве.
Борис Годунов почти сразу сделал его младшим военачальником – стольником и ни разу не пожалел об этом. Сам же Скопин всегда помнил, что благословение на царство Борис Годунов получил от самого патриарха Иова.
Заканчивая характеристику личности Скопина-Шуйского нельзя не сказать о единодушной положительной оценке всеми современниками достоинств самого молодого и знаменитого – а знаменитым он стал, не достигнув и 22 лет – полководца России XVII века. Русские, поляки, шведы, немцы, голландцы, турки восхищались не только его делами, но и самим видом молодого князя: высокого роста, статного, богатырской комплекции, с высоким лбом и лучистыми глазами, в которых светился разум не по летам.
Его непримиримый враг – польский военачальник гетман Станислав Жолкевский говорил, что Скопин-Шуйский «не имел недостатка в мужественном духе и был прекрасной наружности». Современники отмечали, что храбрость и решительность сочетались в князе Скопине-Шуйском с добротой, приветливостью, умением находить общий язык как с русскими, так и с иноземцами. Дипломатические способности и знание языков позволяли легко находить почву для военных союзов, например, со шведами. Не по годам зрелый ум князя позволял ему видеть и понимать больше других. Подобную высокую оценку личности, как со стороны друзей, так и со стороны врагов, можно встретить очень редко, и, пожалуй, так говорили только об Александре Невском.
С точки зрения военной стратегии, молодой князь был превосходно подготовлен. Он изучил все прошлые и современные способы ведения вооруженной борьбы, применяемые как западными, так и восточными полководцами. Четко представлял, какие требования предъявляют к войскам современные вооружения, каковы должны быть защитные средства и оборонительные сооружения. Понимая, что должно из себя представлять современное победоносное войско, он, тем не менее, получил в начале своей полководческой карьеры в 1606 году огромную, но совершенно не готовую к современной войне рать царя Василия Шуйского.
В схватках с более искушенным противником – польско-литовскими войсками Лжедмитрия II , во главе которых стояли такие блестящие военачальники, как гетманы Сапега, Шаховской, Зборовский и другие, Скопин-Шуйский быстро понял, что победить их может только настоящая, хорошо обученная, прекрасно оснащенная и обстрелянная армия. И он начал формировать и готовить такое войско прямо в перерывах между боями. Это также говорит о его несомненном организационном таланте неординарного военачальника.
В этой войне Скопин разработал и применил совершенно необычный оперативно-тактический прием – постепенное завоевание пространства путем создания отдельных опорных пунктов «острожков», которые создавали вокруг себя смертельные для противника зоны и продвигались вперед по мере его вытеснения.
Эффективность таких действий первыми признали его противники, а позднее и вся Европа. Иноземные военачальники неоднократно подчеркивали, что полевые «острожки» на самом деле были не столько опорными пунктами, сколько наступательным средством. Подобное применял талантливый военачальник принц Мориц Оранский во время боев в Голландии. Но только подобное Скопин-Шуйский, в отличие от Морица Оранского, весьма эффективно использовал чисто русские задумки – засеки, рогатки, дерево-земляные точки. Так, рогатки сооружались пехотой и усиливадись сооружениями из железных крючьев прямо на поле боя и в мгновение ограждали ее от налета кавалерии.
Явление Лжедмитрия II, в войско которого стекались казаки, тысячи иноземцев-авантюристов, его победы над бездарным Дмитрием Шуйским и другими царскими воеводами заставили царя Василия обратиться к Скопину-Шуйскому с просьбой: возглавить войско, и он не замедлил встать под царские знамена.
Неудачные бои под Москвой, прочное обоснование самозванца в Тушине требовали каких-то новых, неординарных шагов. М.В. Скопин видел спасение в формировании новой армии далеко за пределами Москвы, там, где тлетворная зараза смуты коснулась населения не с такой разрушительной силой. Эта армия и должна была победить всех врагов, освободить Москву, восстановить сильное самодержавие, прекратив смуту.
Но такую армию сформировать, а главное, подготовить, было просто невозможно без союза с сильным и стабильным христианским государством, враждующим с Польшей. Таковой на данный момент являлась Швеция. Царь Василий Шуйский, обвиняя всех и вся в предательстве, продаже страны иностранцам, неожиданно согласился с предложением Скопина. И молодой князь был послан в Великий Новгород договариваться со шведами и формировать новое русское войско.
Пробираться ему на север пришлось окольными дорогами и тайными лесными тропами. Псков уже восстал, да и в Новгороде шли народные волнения. Скопин-Шуйский отправил в Стокгольм своего шурина – воеводу Семена Васильевича Головина, а сам остался в Новгороде. И не только затушил пожар начавшейся смуты, но и начал шаг за шагом собирать верные царю силы русского Севера, смело взяв на себя роль объединителя страны.
Следует отметить важную деталь. Все его начинания в тот период свершались с благословения новгородского митрополита Исидора. Для молодого полководца это было крайне важно. Преподобный Иринарх также благословил его на ратные подвиги.
В феврале 1609 года был подписан договор о военной помощи со Швецией. Обстановка была сложной. Помимо Севера и Северо-Востока самозванцу, а значит, и полякам, оказывали сопротивление лишь некоторые районы земли русской, некоторые города и населенные пункты. Главным очагом сопротивления стал Троице-Сергиев монастырь – великая святыня России.
Обосновавшись под монастырем святого Макария, Скопин-Шуйский активизирует мероприятия по боевой подготовке войск. Учатся и днем, и ночью. Скопин не оставлял надежды даже в короткий срок подготовить постоянную, хорошо обученную, снабженную всем необходимым, исправно получающую жалование армию. В его представлении это были стрельцы, способная к атаке сплошным строем кавалерия, высоко маневренная артиллерия. Он непрерывно рассылает гонцов по городам и монастырям с просьбой прислать ратников и денег.
Монастыри Соловецкий, Печенгский, Устюжинский, Кирилло-Белозерский, Борисо-Глебский, города Севера и Поволжья, обыватели – от купцов Строгановых до простых крестьян, присылали деньги, собирали людей для ополчения. Все это шло в монастырь. Скопину-Шуйскому нужна была пехота, способная выдержать удар лучшей в то время в мире шляхетской кавалерии.
«Укрепляться! Сохранять по мере сил в любом сражении армию!» – вот принцип, которого неукоснительно придерживался Скопин-Шуйский. Он на практике применяет новую тактику отдельных, укрепленных лагерей. Под Калязиным он устроил первый такой лагерь, прикрытый рекой Волгой, рекой Жабней с ее топкими берегами и валом с острогом со стороны поля. Поле перед острогом было усыпано рогатками. Ставка находилась в монастыре.
Воевода тушинцев литовский гетман Ян Сапега, державший в осаде Троицкий Сергиев монастырь, увидел большую угрозу в лице князя и решил первым напасть на калязинский лагерь. Войско, состоявшее из «крылатых» гусар и казаков, которое он повел к Калязину, насчитывало по русским источникам до 20, по польским – до 10-12 тысяч солдат.
Столкновение двух ратей произошло 28 августа 1609 года. Во имя благополучного исхода битвы накануне был отслужен молебен, и игумен Калязинского монастыря благословил князя Михаила на подвиги.
После битвы, накопив достаточно сил, Скопин-Шуйский пошел осенью к Москве, последовательно освобождая от врагов земли русской и иноземцев Переславль-Залесский, Александровскую слободу, Троицкий Сергиев монастырь, Дмитров.
Если бы русские под началом Скопина не победили, произошла бы катастрофа. В случае успеха самозванца под Калязином, без сомнения, затем пали бы и изнемогавший от осады Троицкий Сергиев монастырь, а затем по цепной реакции – и сама Москва, что привело бы, в свою очередь, к полному распаду Московского царства.
Главное значение указанной битвы состоит в том, что с этого момента началось широкое народно-патриотическое движение, которое после преждевременной смерти князя Скопина-Шуйского возглавили сначала братья Ляпуновы, а затем Кузьма Минин с князем Пожарским, окончательно изгнав интервентов с русской земли.
Примечательна вот какая аналогия. Подобно тому, как вдохновителем победы русского народа в Куликовской битве считается Сергий Радонежский, такую же роль в битве у стен монастыря играет Преподобный Макарий, памятник которому открыт два года назад в городе Калязине. С его именем на устах шли в бой и погибали русские воины.
И личности талантливых военачальников Димитрия Донского и князя М.В. Скопина- Шуйского поразительно похожи. Вот только о последнем известно не всем и очень мало. Судьба его, между тем, очень трагична. Рост авторитета М.В. Скопина-Шуйского в условиях смуты и нестабильности власти вызвал у царя и бояр зависть и опасение. Скопин-Шуйский получил приказ срочно прибыть в Москву. Торжественная встреча, устроенная ему москвичами, усугубила опасения бояр. Все это возбудило к нему сильнейшую зависть в его же родственниках и, особенно, в дяде его Дмитрии Ивановиче Шуйском, который должен был уступить ему главное командование над всем московским войском.
Созрел подлый план. Решено было избавиться от воеводы, и на пиру у Воротынских ему был приготовлен кубок с отравой, от которой он умер 23 апреля 6010 года после двухнедельных страданий. По распространенной версии, он был отравлен женой брата царя Дмитрия – Екатериной Скуратовой-Шуйской. Талантливый военачальник, герой земли русской, М.В. Скопин-Шуйский с царскими почестями похоронен в Архангельском Соборе Московского Кремля, а многие герои битвы упокоились в стенах монастыря.
Ныне нет этого монастыря, затопленного плотиной Угличской ГЭС, но жива слава святого подвижника и покровителя земли русской Макария. Как жива память тысяч русских воинов, отдавших свои жизни в борьбе за независимость нашей Родины и павших под стенами будущего города Калязина, основанного у монастыря Преподобного Макария в 1776 году.
Но из-за распрей между дворянами и казаками, которые по ложному обвинению убили воеводу, ополчение распалось. Преждевременно начавшееся в Москве 19 марта 1611 года антипольское восстание потерпело поражение.
Однако нельзя забывать о великих полководцах земли русской и о делах их, направленных на служение Отечеству.
Обнародовать видео